Дворжак, Шуман, Моцарт, Бетховен…

– Маэстро, я надеюсь, вы не считаете всерьез эти свои произведения музыкой?
– О, напротив! Просто они написаны не для вас. А для позднейших времен. 

Так по преданию Бетховен ответил однажды скрипачу Феликсу Радикати, решившему съязвить, знакомясь с рукописями новых квартетов композитора. Именно при Бетховене, писавшем во всех существовавших в его время жанрах, камерная музыка достигла апогея своего развития. У него же она, такая разнообразная, отличалась композиционной сложностью, непопулярными еще тогда стилистическими решениями, смелыми выразительными средствами, и имела откровенно экспериментаторский характер. Новаторские для того времени произведения на столетия пережили своего автора, и сегодня не перестают поражать как слушателей, так и исполнителей, с каждым концертом открывающих новые грани бессмертной инструментальной музыки. Помимо удивительнейших симфоний и увертюр Бетховена, его опер, концертов для фортепиано и скрипки, самым значительным наследием композитора считается как раз камерная музыка – его квартеты, струнные трио, фортепианные, скрипичные и виолончельные сонаты, сонаты для фортепиано и одного струнного инструмента. Произведения, наполненные, а порой переполненные чувственностью и какими-то глубинными ощущениями и мыслями, прошивающими, как иглы, материю души. Кто сказал, что она не материальна? Где угодно, но только не здесь, не в этом измерении, где законы физики не работают.

Одним из таких произведений – сонатой для виолончели и фортепиано Людвига ван Бетховена было решено открыть второй концерт фестиваля “Посвящение Давиду Ойстраху” в СЦКиИ. В отличие от первого, суть квартетного, он стал еще более камерным, а музыка в нем была еще более откровенно чувственной. Она была для каждого обо всех, и для всех о каждом.

Каждый звук, каждый аккорд, флажалет или трель в ней не случайны. Слушая, вы непременно чувствуете, как что-то глубоко внутри вас откликается на каждый извлеченный звук. Больше того, в один момент вы с удивлением обнаруживаете, что эта музыка вам не просто знакома, она будто идет изнутри вас самих, и вот вы уже точно знаете, куда она придет через минуту: вскрикнет или затихнет, вспорхнет вверх или, увязая, погрузится глубоко вниз. А когда все прекратится, и звенящая тишина на мгновенье охватит зал, вы вдруг почувствуете, что все это время почти не дышали.

Впечатление от музыки усиливало еще и то, что исполнители ее струнной компоненты – участники легендарного квартета имени Давида Ойстраха, каждый из которых в этот вечер, прежде чем сыграть вместе, выступил в качестве солиста, сыграв в дуэте с пианистом, олицетворяли собой четыре совершенно разные и волшебно дополняющие друг друга стихии.

Виолончелист Алексей Жилин – “земля” – уверенный, спокойный, непринужденный, настоящий. Его исполнение, в котором было место и погружению в музыку, и улыбке для зрителя, и даже мимическому диалогу с Марией Ким, подчинившей в этот вечер рояль, передавало чувства с четкими очертаниями, эмоции с понятным посылом, а желания – с хорошо с читаемой сутью. Здесь не было место недосказанности, манерности, глубокого ухода в себя. Открытость, ясность и внутренняя мощь музыканта наполнила сонату Бетховена №4 для виолончели и фортепиано.

Родион Петров (вторая скрипка) – “вода” – сама рациональность; холодный рассудок и горячий нрав, скрытый под толщей, где-то глубоко внутри, и прорывающийся наружу не сразу, а постепенно, обретая с каждым новым накатом все больший объем и силу вплоть до девятого вала. Его исполнению были присущи глубина, чистота и текучесть звучания, предсказуемые всплески и мягкие уходы звука. Он то застывал, то растекался, то парил, но оставался при этом самим собой, давая понять, что все превращения на суть не влияют. Этой характерностью и наполнил скрипач моцартовскую сонату ми минор для скрипки и фортепиано.

Альтист Федор Белугин – “воздух” – легко балансирующий, открытый, но несколько отстраненный от зрителя, все время устремляющийся – причем почти всегда не глядя, с закрытыми глазами, – куда-то вверх вместе со своей “большой скрипкой”. Казалось, он находился в диалоге с автором музыки и, принимая от него ему одному понятную информацию, тут же, не медля, чтобы ничего не упустить, передавал прослушанное и прочувствованное дальше и выше. Он был проводником, оставаясь почти незаметным, насколько это было возможно при его внушительном росте.  “Адажио и Аллегро” Роберта Шумана в исполнении Федора наполнилось особой атмосферностью от первых звуков и до последнего аккорда, который он буквально сорвал смычком, сделав это уверенно, но легко, как ветер.

Первая скрипка Андрей Баранов – “огонь” – и, собственно, этим уже все сказано. Неуемная энергия, обнаженная душа, невероятные метаморфозы и рвущаяся, мечущаяся, сметающая все на своем пути страсть. В этой квинтэссенции определенно рождалась какая-то еще одна – другая сущность, какой-то сверхмузыкант. И это он играл на скрипке, после чего скрипка играла им. Она заставляла его буквально ходить по сцене, как по нотам; требовала генерировать ритмы, а потом путать их; вынуждала плакать и смеяться, замирать и вздрагивать, не дышать совсем и дышать шумно, привставать на цыпочки и обрушиваться вниз. Дать себе волю эта стихия смогла, растворившись в сонате Роберта Шумана №1 ля минор для скрипки и фортепиано.

Иногда остается только удивляться, откуда музыканты черпают силы, и это был как раз такой случай. Сыгравшая в дуэте с каждым из участников квартета в первом отделении пианистка Мария Ким после пятнадцатиминутного антракта осталась у рояля еще на сорок минут – именно столько длился четырехчастный Квинтет №1 (опус 81) Антонина Дворжака. Гостям сцены зрители в партере и на балконе аплодировали стоя, и конечно, музыканты “сдались” – сыграли на бис.

Мария Ким: “Прелесть камерной музыки – в сочетании взаимодействия нескольких музыкантов, у каждого из которых свои идеи, эмоции и представления о музыке. Найти что-то общее, быть связанными одним дыханием и одной музыкальной идеей – вот основная прелесть таких концертов. Работа с музыкантами “Квартета имени Давида Ойстраха” была просто чудесной, очень интересной, яркой, лёгкой и приносящей одно удовольствие. Было сложно исключительно от того, что было мало времени для репетиций. Поэтому чисто физически было непросто, но по ощущениям было легко. Все музыканты квартета очень талантливы, очень опытные. Мы довольно быстро смогли почувствовать друг друга и дышать вместе  одной музыкой. Фестиваль “Посвящение Давиду Ойстраху” – это большой праздник для Севастополя. Новый жанр, которого ещё не было в городе. Большое событие, от которого все получили огромное удовольствие: все музыканты, которые приняли участие в фестивале, и зрители. Очень бы хотелось, чтобы эта традиция продолжилась”.

Подытожить фестиваль “Посвящение Давиду Ойстраху” в рамках проекта Министерства культуры “Всероссийские филармонические сезоны” призван гала-концерт с участием квартета, носящего имя выдающегося скрипача и композитора, Севастопольского симфонического оркестра, пианистки Марии Ким, а также юных талантов – скрипачей Анастасии Белугиной, Тимофея и Матвея Блюминых 26 сентября.

Подготовила Анна ПЕТРОВА, фото автора